«Здравствуйте, меня зовут Тилль Линдеманн. Я из Германии, и я очень плохо говорю по-английски».

Два из этих трех утверждений верны. Вещатель действительно Тилль Линдеманн, певец, наиболее известный как фронтмен индастриал-металл пироманов Rammstein. То, что он из Германии тоже верно. Но Тилль скромничает по поводу своего английского, в конце концов, он не так уж и плох. Пока я беседовал с творческим партнером Линдеманна, Петером Тэгтгреном (фронтменом Hypocrisy и Pain) о их совместном проекте, в разговор неожиданно ворвался фронтмен Rammstein и сердечно присоединился к нам, используя своё фирменное сногсшибательное обаяние.

Я разговаривал с Тиллем и Тэгтгреном через видеомост, когда они были в России, во время их длительных съемок видео. Они дали интервью в преддверии выхода F & M, превосходного второго альбома их совместного проекта Lindemann. Эта эклектичная коллекция неотразимых песен, включающая в себя металл, индастриал, техно, хип-хоп, классику и даже танго, смешивает уникальные творческие видения двух артистов в нечто необыкновенно увлекательное и отличное от их основных проектов.

Хотя Lindemann может считаться сайд-проектом для обоих его членов, это все еще большая работа. «У нас довольно жестокий график», — весело объясняет Тэгтгрен о повестке дня перед выпуском альбома. Конференц-зал отеля, из которого они звонили, переполнен людьми, а связь между Россией и Америкой довольно сомнительная. Тэгтгрен отметил: «Мы стараемся сбалансировать весь процесс… Мы всегда должны контролировать всё, что происходит вокруг нас».

Дуэт заботится обо всём, что касается проекта Lindemann, но у них есть небольшое разделения труда. Тэгтгрен фокусируется на музыкальной составляющей, в то время как Тилль направляет свой острый взгляд на визуальную эстетику группы, от фотографии и дизайна до их умопомрачительно сюрреалистических музыкальных клипов, самым последним из которых является чрезвычайно кровавый и сексуально откровенный клип Knebel. В интернете он лишь раз транслировался в своем оригинальном варианте, затем была выложена зацензуренная версия.

Хотя роли Тилля и Тэгтгрена в группе разделены, они оба очень скрупулёзно рассказывают о Lindemann, чтобы передать чувство глубокого партнерства, охватывающего каждый аспект группы. Проект может показаться сольным предприятием из-за его названия, но это совсем не так. Чувство партнерства в дуэте интуитивно проявляется в том, как они общаются друг с другом: у них по дружески веселая, непринуждённая энергия в общении, с которой они рассуждают о только что закончившейся изнурительной съемке, а также о их долгой совместной истории. Они рассказывают об этой истории, мрачности альбома F & M, их запутанных видео и удивительных музыкальных влияниях, а также многом другом в нашем интервью.

— Между тем моментом, когда вы задумали этот проект, и вашим фактическим первым релизом Skills in Pills в 2015 году, был 13-летний разрыв. Что это за задержка?

Петер Тэгтгрен: — Мы оба были заняты с нашими группами. Мы всегда хотели сделать что-то вместе, но время никогда не было на нашей стороне вплоть до 2013 года.

— Вы не думаете, что сейчас поймав определённый темп и выпустив два альбома за пять лет, вы можете выпускать релизы с большей частотой?

Петер Тэгтгрен: — Это сложный вопрос. Наши основные группы по-прежнему для нас в приоритете, но мы стараемся работать незаметно, когда есть время и когда есть вдохновение. Я имею ввиду, что у нас всегда есть определенное вдохновение, но мы должны иметь спокойный рассудок, чтобы действительно сосредоточиться на всём. Однако, когда мы начинаем работать, то продвигаемся очень быстро.

— Ребят, а где вы находите идеи для музыкальных клипов Lindemann?

Тилль Линдеманн: — Чаще всего они приходят вместе с песней, то есть содержание песни может вызвать некоторые идеи — странные идеи. Иногда мы можем использовать противоположную идею клипа относительно смысла песни, чтобы создать некоторые трения. Но в основном идеи приходят из музыки … и благодаря сумасшедшему режиссеру.

— Тексты песен с альбома Skills in Pills написаны на английском языке. На новом альбоме уже немецкая лирика. Как так получилось?

Тилль Линдеманн: — Мы выпустили первый альбом на английском языке, потому что мы не хотели сталкивать его с Rammstein. Вы знаете, что альбом звучит похоже на Rammstein, по крайней мере, немного. И чтобы отвести мой соло проект подальше, я сделал альбом на английском языке. В конце концов, это совсем другое дело, но теперь мы начали записывать наш театральный проект на немецком языке.

Мы сделали музыку для театрального проекта под названием «Гензель и Гретель», как у Братьев Гримм, это очень современная пьеса в Гамбурге. Очень необычная, очень современная с проекциями на заднем фоне… Нас попросили написать к пьесе три песни, и в итоге получилось пять. Так что наш мини-альбом был почти закончен, так всё завертелось, и мы решили написать еще больше песен. Это был очень творческий процесс! В то время я работал над несколькими песнями, и Петер тоже писал.

Короче говоря, все началось с театрального проекта, потом мы помешались на хип-хопе, потом написали колыбельную, а также танго … в конце концов, мы сошли с ума на креативе.

— Вы никогда не думали написать песню на каких-нибудь других языках?

Тилль Линдеманн: — Определённо я хотел бы сделать действительно классную испанскую песню. Предстоящая мечта — сделать песню на русском, её мы можем записать уже очень скоро.

— Я не говорю по немецки, но я попытался найти некоторые переводы песни Steh Auf, чтобы понять историю, которую вы повествуете. Не могли бы вы рассказать о ней?

Тилль Линдеманн: — У каждого есть свои интерпретации песен, ну вы знаете, смыслы и тому подобное. Люди придумывают очень странные идеи касательно этой песни. Но я расскажу вам о её смысле. Песня о ребенке, который просыпается рядом со своей скончавшейся от передозировки матерью, поэтому я пою: «Мама, встань, пожалуйста. Снаружи воздушные змеи в небе, цирк приехал в город, давайте выйдем! Сегодня солнечный день. Я хочу повеселиться»! Но ее глаза широко открыты — она уже умерла от передозировки. У нее на руках червоточины. Призыв «вставай» (Steh Auf) звучит действительно сильно, и в этот момент вы понимаете суть…

— Это действительно очень мрачно, и кажется, что именно эта мрачная стилистика выделяет альбом на фоне предыдущего, включая менее очевидный юмор. Это был естественный сдвиг для вас?

Петер Тэгтгрен: — Я думаю, что все произошло естественным образом. Мы никогда не планируем идею текстов и музыки, это просто зависит от того, в каком настроении вы находитесь. Очень трудно проснуться однажды утром и сказать: «Сегодня я собираюсь написать что-нибудь о бла-бла-бла». Всё просто приходит само собой, и вы думаете: «Мне нужно это использовать».

Мрачнее ли этот альбом, чем предыдущий? Я не знаю. Да, может быть. Я бы сказал на предыдущем альбоме было немного больше юмора.

Тилль Линдеманн: — Да, у нас были более забавные кульминации, такие как золотой дождь и всё такое.

— Почему для вас так важно добавлять юмор в песни?

Тилль Линдеманн: — Ну, это зависит от ситуации. Конечно, время, когда мы писали первый альбом, было совершенно другим, чем то, в котором мы живем сейчас. Мы становимся старше, у нас есть иной опыт, люди вокруг нас другие. Я думаю, что со временем темы, которые вы освещаете, меняются, потому что ваша жизнь изменилась, она переходит от чего-то одного к чему-то другому.

Когда я слушаю первые песни, которые я написал в Rammstein, я улыбаюсь, потому что темы того времени были такими глупыми. Но, знаете ли, мы развиваемся. Жизнь меняется. Я думаю, что сейчас мы стали лучше…

Петер Тэгтгрен: — Да!

Тилль Линдеманн: — Сейчас у нас больше профессионализма, и мы добились большого прогресса.

Петер Тэгтгрен: — К тому же мы не печёмся за успех проекта. Мы просто сидим и пишем, и мы не думаем о том, что «о, это будут слушать тысячи и тысячи людей» или что-то в этом роде. Мы просто думаем о том, как это хорошо или круто, о том что это приносит нам, о том, что мы тащимся от этого.

— И правда. А вы пишите музыку, сидя в одной комнате, или раздельно и только потом собираетесь?

Тилль Линдеманн: — Петер присылает мне файлы, я сажусь и пытаюсь вытащить какие-то идеи из этого материала, какое-то вдохновение. Я бы сказал, что в 60-70-ти процентах случаев я слушаю инструментальную часть и пытаюсь написать к ней какую-то лирику. В большинстве случаев я пишу подходящие тексты, затем прихожу в студию Петера, и мы всё сводим. Затем мы переходим к аранжировке, подбираем партии припева и мелодии. Это довольно длительный процесс, но мы хорошо готовимся. Так как это работа на расстоянии, я хорошо готовлюсь перед тем как ехать в студию в Швеции.

Петер Тэгтгрен: — Мы всё время общаемся, а затем мы начинаем отправлять друг другу файлы. Иногда он присылает мне файлы, как он поёт в ванной, тогда я включаю его запись и начинаю писать музыку вокруг неё. Мы посылаем материал туда и обратно, много обсуждаем его, затем мы подготавливаем его настолько хорошо, насколько только можем, и тогда, наконец, мы идём в студию, чтобы создать настоящие записи, и мы уже знаем, что делать. Мы очень хорошо подготовлены.

— Вы оба начинали как барабанщики. Как вы думаете, это помогло вашему сотрудничеству?

Петер Тэгтгрен: — Ну, у нас у обоих хорошее чувство ритма, так как мы оба барабанщики. Я думаю, что это помогает! Мы всегда пытаемся сделать материал более ритмичным.

Тилль Линдеманн: — Я уже давно не играю на барабанах, но мы все время сидим и киваем головами… Затем мы смотрим все изображения, особенно для видео, как будто мы работаем в ритме. Иногда очень трудно ладить с видеорежиссерами, потому что они хотят показать фотографии и изображения, в то время как мы работаем с ритмом.

— Как вы думаете, вы когда-нибудь приедете в составе Lindemann в США?

Петер Тэгтгрен: — Никогда не говори «никогда», вы же знаете. Мы начинаем европейский тур в начале февраля, также поедем в Россию и в Украину, в Киев.

Тилль Линдеманн: — У нас сейчас очень жесткий график, например, съемки видео. Мы сделали уже три видео за эти выходные, после этого сделаем ещё одно, а затем мы также будем работать над рекламными акциями. После этого мы пойдём на репетицию, чтобы собрать группу вместе и начать репетировать музыку, включая старые записи, подготовим правильное световое шоу и настроим сцену. В конце января мы отправляемся в европейское турне, заскочив ненадолго в Россию, но потом мы возвращаемся на фестивали. Следующий год полностью забронирован, но после… Кто знает? Мы бы с удовольствием приехали. Мы любим американскую публику.

— Какими были ваши шоу до этого момента?

Петер Тэгтгрен: — Мы провели своего рода разогревочный тур по России и Украине, 10 концертов или что-то в этом роде, просто чтобы начать чувствовать, черт возьми, что мы делаем. Так что теперь мы собираемся усовершенствовать шоу, перенастроить его, а затем показать большой толпе. Может быть, и не будет спроса! Может быть, мы все еще будем играем для маленькой горстки людей в клубе, никогда точно не знаешь. Хотя мы еще не знаем, но мы надеемся, что всё будет хорошо. Мы вкладываем много усилий во многие визуальные составляющие, плюс свет и атмосфера. Мы никогда не сможем сделать что-то подобное Rammstein, понимаете? Мы сделаем всё по-другому.

— Я полагаю, что вы совсем не будете использовать огонь?

Петер Тэгтгрен: — Нет, никакого огня. Я думаю, что они (Rammstein) являются экспертами в этом вопросе, и так и должно быть.

Тилль Линдеманн: — Нет, нет, я думаю, что эта часть шоу для других групп. Это должно быть непосредственно, как хардкорный рок-н-ролл.

— Кажется, что на вашу новую пластинку сильно повлияла танцевальная музыка. Я уже представляю, как слушаю трек Steh auf в клубе и танцую под него.

Петер Тэгтгрен: — Если вы можете танцевать под Steh Auf, то на пластинке есть еще несколько песен, под которые вы тоже сможете танцевать. Альбом очень разнообразен, в нём столько разных оттенков.

Тилль Линдеманн: — Да, там много хип-хопа, также танго …

— Вы слушаете много хип-хопа?

Тилль Линдеманн: — Иногда. Вы не можете избежать его! Хип-хоп есть везде: на всех музыкальных станциях, радио и телевидении. Он повсюду. Я не большой поклонник хип-хопа, но я уважаю все жанры музыки, и некоторые из них действительно крутые. Например, даже если музыка не в моем вкусе, я всё равно слушаю аранжировки, я слушаю звуки и последовательности, мне нравятся брейк-биты. Вы можете многому научиться у хип-хопа и рэпа и перенести эти методы в хэви-метал и рок-музыку. Если ваши уши готовы слушать, а разум открыт, вы можете многому научиться. Многие люди говорят: «Я ненавижу это» или «я даже не хочу это слушать», но я думаю, что это большая ошибка. Вы можете многому научиться. Эти ребята очень много работают.

— У меня только один вопрос к Тиллю, вы не обязаны на него отвечать, но этим летом появились заголовки о том, что вы сломали парню нос за грубость по отношению к вашей подруге. Это правда?

Петер Тэгтгрен: [Смеётся] — Это сейчас расследуется!

Тилль Линдеманн: — Адвокат уже ждет меня, но … да тот парень был грубым мудаком, и довёл до слёз подругу моего друга. Но это же всё жёлтая пресса.

Перевод: Данила Маркелов

Источник https://revolvermag.com/music/lindemann-new-album-dark-lyrics-hip-hop-fairy-tales-and-broken-noses